Том 16. Статьи. Рецензии. Заметки 1881-1902 - Страница 142

142

Стр. 80. Пекин населяют китайцы, а Москву «любители». — Прося Лейкина не вычеркивать это место, Чехов писал об актерах-любителях: «…они составляют половину Москвы…»

Каждый кружок имеет свое собственное название, и такое поэтическо-аллегорическое…— Некоторые из перечисленных далее названий — действительные, а остальные изобретены Чеховым по их подобию. В прессе встречаются заметки о кружках «Заря» («Новости дня», 1884, № 296, 27 октября, отд. «Театральные и музыкальные новости»), «Почин» («Театр и жизнь», 1885, № 90, 30 марта).

…и разойтись, как маркиз Ко разошелся с Патти. — Аделина Патти неоднократно гастролировала в Петербурге и в Москве в 1869–1877 гг. Московская публика помнила и мужа Патти, маркиза Ко, неизменно присутствовавшего на представлениях с ее участием. Развод певицы и ее вторичный брак, с партнером по сцене тенором Николлини, имел шумную огласку (см. К. Ф. Вальц. Шестьдесят пять лет в театре. Л., 1928, стр. 51).

Стр. 81. Видели мы и обоняли «Чад жизни»… — Драма Б. М. Маркевича «Чад жизни», переделанная им из романа «Перелом», была поставлена 30 января 1884 г. на сцене Нового театра М. и А. Лентовских («Новости дня», 1884, № 26, 27 января, отд. «Театр и музыка»). Чехов написал сначала пародию на пьесу Маркевича, но затем решил дать вместо нее «фельетонный куплетец» (письмо Лейкину от 5 или 6 февраля 1884 г.).

…которая с таким треском провалилась сквозь землю в театрально-литературном комитете. — Пьеса «Чад жизни» была забракована для императорских театров, что не препятствовало ее постановке на сцене частных театров. «Новости дня» сообщали 19 декабря 1883 года: «Забракованная театральной комиссией драма г. Маркевича „Чад жизни“ наделала много шума» (№ 172, отд. «Блестки прессы»).

«Ба! знакомые всё лица!» — Реплика Фамусова (комедия Грибоедова «Горе от ума», д. IV, явл. 14).

Мы видели на сцене не только его приятеля Ашанина…— О том, что Маркевич изобразил в пьесе своих близких знакомых, Чехов писал Лейкину 30 января 1884 г.: «„Чад жизни“ писан в граде Воскресенске в минувшее лето, почти на моих глазах. Знаю я и автора, и его друзей, которых он нещадно третирует своей сплетней в „Безднах“ и „Переломах“… Ашанин (бывший директор театра Бегичев), Вячеславцев (бывший певец Владиславлев) и многие другие знакомы со мной семейно…»

Мы видели на сцене ~ и «Роше де Канкаль»… — В пьесе «Чад жизни» Владимир Петрович Ашанин говорит Ольге Ранцовой: «Тут на Софийке есть один благодетельный приют…», а во втором действии описан отдельный кабинет для свиданий (Б. М. Маркевич. Полн. собр. соч. Т. 11. СПб., 1885).

18. 3 марта 1884 г.

Впервые — «Осколки», 1884, № 9, 3 марта (ценз. разр. 2 марта), стр. 4. Подпись: Улисс.

О получении «обозрения» Лейкин сообщил Чехову 1 марта 1884 г. (ГБЛ).

Стр. 81. Эстетик сороковых, шестидесятых, семидесятых и многих других годов С. А. Юрьев…— С. А. Юрьев (1821–1888), известный театральный критик и переводчик, уже в 1840-е годы в Москве возглавил так называемый Мочаловский шекспировский кружок.

…и Ермолова хорошо играет…— С. А. Юрьев, сразу оценивший талант М. Н. Ермоловой, много способствовал его расцвету. Он выбрал и перевел для первого бенефиса Ермоловой пьесу Лопе де Вега «Фуэнте Овехуна». «Чутье Сергея Андреевича не обмануло его. Спектакль, состоявшийся 1 марта 1876 года, сопровождался таким бурным успехом, какого давно не видели стены Малого театра. Талант Ермоловой в этот вечер предстал перед московской публикой во всей своей силе, всем стало, ясно, какую большую артистку обрел русский театр» (Ю. М. Юрьев. Записки. Л. — М., 1948, стр. 49).

Стр. 81–82. Шекспировское общество ~ главенствует в нем сам С. А. Юрьев…— О Шекспировском обществе и постановке «Ромео и Джульетты» в 1881 году, в пассаже Солодовникова, см. в воспоминаниях Ю. М. Юрьева (там же, стр. 18–19). Оценка основных исполнителей сходна у Чехова и у Ю. М. Юрьева: «Джульетту играла моя двоюродная сестра Доминика Сергеевна, дочь дяди Сергея Андреевича. Еще задолго до спектакля о ней распространилась молва как об очень удачной исполнительнице трудной роли Джульетты <…> Не то было с ее партнером. Ромео изображал князь Кугушев. Все в один голос его не одобряли. Дядя Сергей бился над ним до исступления, но все безрезультатно», и далее Ю. М. Юрьев передает слова С. А. Юрьева о Кугушеве: «Ведь вот поди, в жизни как будто и совсем не глупый-с, а на сцене — извините — болван болваном-с… И все танцует, все танцует-с, выделывает ногами какие-то антраша… Надел трико, дрыгает тоненькими ножками и доволен — вообразил, что балетный танцор-с… Невозможно. Какой-то чижик, а не Ромео!..»

Стр. 82. …сделал бы великое одолжение, если бы перестал его переводить. — С. А. Юрьев перевел трагедии Шекспира «Антоний и Клеопатра» (1879), «Король Лир» (1882), «Макбет» (1884) и др. Стремление к точности не сочеталось, однако, в переводах С. А. Юрьева с поэтическими достоинствами. Подробнее о них см. в кн.: Шекспир и русская культура. Под ред. акад. М. П. Алексеева. М. — Л., 1965, стр. 641–642 (автор раздела — К. И. Ровда).

Он, по рассеянности вместо галстуха надевающий на шею салфетку ~ ни разу не взглянул на суфлера, играя экспромтом Ромео. — Анекдотическая рассеянность С. А. Юрьева служила постоянной темой для таких рассказов о нем у современников: «А однажды он в передней, по своей близорукости, вместо меховой шапки пытался „надеть“ на голову… кошку!..» (Ю. М. Юрьев. Записки. Л. — М., 1948, стр. 55). Однако при этом С. А. Юрьев «выказывал редкую аккуратность и память, и притом всегда в делах, не касающихся его лично» (там же, стр. 56). См. также «В память С. А. Юрьева. Сборник, изданный друзьями покойного». М., 1891, стр. 163–166.

142